Я приехал в Севастополь загодя, заранее с женой, дочкой и внуком. Из Москвы в Симферополь самолетом, а потом на такси до места, то есть до дома, оставшегося мне от родителей. За нами следом, но на своем минивэне (небольшой фургоне) приехал зять, которому пришлось добираться через паромную переправу в Керченском проливе. На дворе солнечное лето, июль 2014 года. Совсем недавно свершились события «русской весны» в Севастополе и во всем Крыму. Позднее «русская весна» была переименована неведомыми режиссерами в «крымскую весну». Эти события были связаны с обретением независимости полуостровом, отделившимся вначале через референдум от украинского государства после узурпации законной власти в Киеве укро-нацистской кликой, а потом вернувшегося после долгой разлуки в общий дом Великой России. Она, клика ворвалась во власть на волне народного недовольства злоупотреблениями донецкого клана президента страны Виктора Януковича.. Использовала это недовольство. Ударной силой узурпаторов государственной власти явились военизированные формирования крайне правых ультра-националистов. Здесь причудливо сплелась гремучая смесь доморощенного еврейского капитала (основные олигархи далеко не русские и не украинцы) и крайне правые националисты, а точнее нацисты, преимущественно исповедующие бандеровскую идеологию. Без поддержки Америки и зависимого от нее Евросоюза в течение десятков лет вся эта банда к власти прийти не смогла бы. Другие силы, силы тех, кто воспротивился перевороту, сразу нарекли эту новую власть, эту новую надстройку «хунтой», хотя это, может быть, и не совсем правильно, потому что этимология слова «хунта» больше связана с профессиональными военными, с вооруженными силами. Ну, например, греческие военные, взявшие власть в 1967 году и названные «черными полковниками», чилийские военные, совершившие переворот в 1973 году – все они подпадали под понятие «хунты». Чаще всего хунты имели место в Латинской Америке. Да и само это слово имеет испаноязычное происхождение (от исп. «junta” – авт.). Но, тем не менее, слово «хунта», каким бы условным оно ни было, в русскоязычном мире так и закрепилось за киевскими оранжевыми «революционерами» потому, видимо, что насилие против политических противников у них занимает не последнее место. Что касается Крыма, он всегда, и в советское время и в постсоветское, был явно пророссийским и антиукраинским. И то, что первоначально события 2014 года в Крыму были названы «русской весной» — по сути своей верно, но, как мне кажется, позднее в угоду политкорректности эти события стали называть «крымской весной». Да, может быть, это и правильно, ведь все произошедшее связано с людьми не обязательно этнически чисто русскими, но в значительной степени с теми, кто причисляет себя к русскому миру независимо от того какая кровь течет в их жилах.
