Реклама. Ее значение, происхождение и история. 1894

мельчайшнхъ подробностей... Я не могу писать романъ такъ, сразу, одинъ на одинъ съ моими действующими лицами. Мнѣ необходимы, какъ актеру, полная зала, аиплодисменты и рампа. Я долженъ чувствовать себя предъ публикою каждый часъ, каждую минуту. Тогда только герои мои будутъ жить действительною жизнью. Си.монъ терпеливо выслушивалъ автора будущаго романа, а когда тотъ иріостановился немного, спросилъ: „Но у васъ хоть что-нибудь готово?" —Прологъ готовъ. Дв е с ти действующихъ лицъ: в с е они живутъ и движутся среди „огненнаго города"—Парижа. Картина сменяется картиной. Это нескончаемая панорама, то мрачная, то норой безотчетно грустная. Затемъ дЬйствіе можетъ быть перенесено хоть куда угодно... „Да, я предпочелъ бы место действія не въ ПарижЬ: Парижъ слишкомъ пр і елся " .—Я ьамъ говорю, куда угодно... хоть въ Берлинъ можно перебраться впоследствии „Ну, а сюжетъ? в ъ чемъ дело? "—Такъ его разсказывать невозможно: двухъ дней не хватитъ на это. Смертоедъ мой — вещь страшная, скажу больше—геніальная! В с е эти романы, напичканные ужасами, мрачными картинами, преступленіяыи, остротами и т. иод., пустяки в ъ сравненіи съ нимъ. У меня... „Послушайте, прервалъ автора Симонъ: я старый воробей; следовательно, заговаривать меня нечего".— Послушайте! какъ заговаривать? Я хоте.чъ... „Вы принесли прологъ?"—Да, вотъ онъ, ответилъ несколько отороігЬвшій романистъ, доставая изъ кармана довольно объемистый свертокъ бумаги. „Прочитайте мнЬ что-нибудь, хоть начало. Что-жь вы не садитесь?" прибавилъ Симонъ, указывая ему на кресло. Авторъ прочелъ несколько странпцъ, не вызвавъ ни разу ни одобремія, ни порицанія. „Благодарю васъ. Теперь потрудитесь разсказать сюжетъ в ъ несколькихъ с ло в а хъ " . Котоне и это исполнилъ немедленно, безирестанно употребляя фразу: „Vous voyez d'ici, n'est ce pas?" —„Хорошо. Сколько, полагаете вы, выйдетъ строкъ?" —Тысячъ двадцать. Фельетоновъ сорокъ будетъ, я полагаю. „А зде с ь сколько?" —Въ прологе... фельетоновъ пять. „Мы можемъ сойтись въ условіяхъ. Теперь слушайте: вы до сихъ поръ писали въ провинціальныхъ газетахъ, имя ваше совершенно неизвестно". —Исключая т е х ъ тысячъ, которыя читали мое имя, возразилъ было обиженный романистъ. „Оставимъ это. Вы знаете, про какую известность я говорю. Я вамъ открываю столбцы моей газеты; это для васъ единственный неоцененный случай пріобресть сразу имя. Теперь вотъ мои условія: четыреста строкъ въ день, пять фельетоновъ постояннаго аванса, пятнадцать сантимовъ за строку, плата еженедельно. Я васъ не спрашиваю, хотите-лп вы принять эти условія —для васъ это счастье". Котоне молча поклонился, но видно было, что онъ съ трудомъ скрываетъ свою радость. „Значптъ это оконченное дело; будьте здесь завтра, въ десять часовъ утра: мы соберемся для обсуждения нѣкоторыхъ вопросовъ. До евпданія!" Котоне всталъ; Симонъ молча кпвнулъ ему головой и при-

RkJQdWJsaXNoZXIy NzQwMjQ=